На фоне больших политических катаклизмов упразднение в начале июня этого года Палаты по информационным спорам прошло почти незамеченным. Раздались дежурные сетования о том, что это знаковый жест. Жест, свидетельствующий об отношении к свободе печати. Последовавшие затем разборки с медиаструктурами, казалось бы, подтвердили худшие опасения. Попробуем, однако, отойти от логики оценки событий принципу «наших бьют».

Палата по информационным спорам при Президенте РФ идеально вписывалась в режим личной власти первого российского президента. Он защищал печатную и электронную прессу от происков враждебного парламента. Борьба за симпатии избирателей тесно смыкалась со спорами о контроле над информационными потоками. Народная поговорка «с глаз долой из сердца вон» в политике действует с точностью часового механизма. Может быть, поэтому радио- и телевещание оказались вне сферы законодательного регулирования, несмотря на все попытки узаконить правила игры в этой области.

Палата по информационным спорам организационно была встроена в администрацию президента. В этом были свои сильные и слабые стороны. В провинции решения Палаты воспринимались как мнение президентской администрации, которое следовало разделять и претворять в жизнь. Срабатывал стереотип, усвоенный на генетическом уровне со времен многочисленных организаций при Центральном Комитете партии, которая была единственной руководящей и направляющей силой советского общества.

Юридически, однако, положение Палаты оставалось весьма уязвимым. Прав оказался Михаил Федотов, отметивший, что указ президента — не достаточно надежная правовая основа для деятельности органа, регулярно оказывающегося в эпицентре информационных споров. Орган, занимающийся разрешением подобных споров, был чужеродным элементом в структуре исполнительной власти. Неустойчивость последней, вызванная приходом новых лиц, стремившихся дистанцироваться от прежнего президентства, делали ее ближайшей жертвой административных реформ.

Жертвой тем более очевидной, что в силу возложенных на нее квазисудебных функций, Палата трактовала положения Закона о средствах массовой информации, руководствуясь конституционными нормами о праве свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию, а не линией администрации.

Существование Палаты по информационным спорам в администрации президента вступало в логическое противоречие с принципом разделения государственной власти на три самостоятельные ветви: законодательную, исполнительную и судебную.

Это противоречие снималось тем, что решения Палаты не имели юридически обязательной силы, а, следовательно, не подлежали принудительному исполнению. Они обладали моральным авторитетом, что не всегда было достаточно.

Палата по информационным спорам была скорее институтом гражданского общества, привитом к древу исполнительной власти. Дичок существовал десять лет. Он плодоносил. Сложилась интересная практика работы Палаты.

Далее должна была последовать эволюция. Одно из возможных направлений — интеграция в гражданское общество. Палата по информационным спорам могла бы стать органом саморегуляции журналистского и пресс-сообщества. Решать многообразные проблемы, связанные с конфликтами между правом общества знать и получать через прессу информацию обо всех общественно значимых событиях и охраняемых законом частными правами и интересами. Другое направление — обеспечение соблюдения определенных этических стандартов в обращении с фактами, публикация рейтингов надежности информации, распространяемой печатной и электронной прессой.

Довольно непростые отношения складываются в отношении соблюдения авторских прав, принадлежащих журналистам и средствам массовой информации, свободой циркуляции фактической информации, произвольным использованием результатов чужого интеллектуального труда. Этот блок вопросов в рамках информационного цеха можно было бы доверить Палате.

Другой путь — постепенное превращение Палаты в специализированный судебный орган. На первом этапе необходимо, чтобы в договорах между участниками процесса информационного производства — журналистами, информационными агентствами, рекламными агентствами, издателями — появились бы ссылки на то, что вытекающие из настоящего договора споры, связанные с распространением информации, подлежат рассмотрению в Палате по информационным спорам и стороны обязуются исполнять ее решения.

Впоследствии специальная компетенция Палаты могла бы получить закрепление в законе. В этом случае она могла бы эволюционировать в специализированное судебное учреждение.

Ликвидация Палаты по информационным спорам как подразделения президентской администрации поставила вопрос ребром: будет ли такая специализированная структура потеряна для российской журналистики или возродится в иной форме.

С оглядкой на опыт наших соседей предпочтительным выходом из ситуации станет превращение Палаты в институт гражданского общества, институт, куда, как в третейский суд, станут передавать споры, связанные с созданием и использованием информации.

Основным продуктом XXI века становится информация. Проблемы доступа к ней, ее хранения, надежности становятся жизненно важными. Государственные образования, общественные движения, рынки продуктов массового спроса не могут существовать во враждебной информационной среде. Регулирование информационной среды в силу ее специфики не решается командным путем.

Законодательство является лишь внешней оболочкой, обрамляющей информационные процессы. Органом, позволявшим сочетать внешнее воздействие закона с внутренними потребностями СМИ в саморегуляции, была Палата. Но вместо того, чтобы ее выдумать заново, ее упразднили.

Нельзя все время ехать навстречу потоку, двигающемуся но улице с односторонним движением. Информационные процессы в мировом сообществе не знают границ. Инструменты регулирования, доказавшие свою ценность и работоспособность в российском обществе, слишком большая ценность, чтобы ими бросаться. Нельзя без конца разбрасывать камни. Надо учиться их собирать.

Владимир Энтин, директор Центра правовой защиты интеллектуальной собственности МКА «Клишин и партнеры»

Источник: Журнал «Среда»

Любое использование материалов допускается только при наличии ссылки на источник.